Понемногу выплываю из собственного океанчика равнодушия и апатии. На пятницу запланирована поездка в театр, а это значит, снова спать в дороге под умиротворяющие звуки из наушников, изредка просыпаясь и поглядывая на проносящиеся мимо паутины голых деревьев, словно набросанных восковыми карандашами на чуть влажной бумаге. В такие моменты понимаешь, как дорога тебе, черт возьми, эта бескрайняя русская земля с ее ландшафтами и грозно нависающим темно-бордовым небом на закате дня. Многочисленные проталины, мерзлая трава; белый, серый, синий, сливающиеся воедино. Знакомый каждому русскому с детства мотив дороги, неизвестной или хорошо изведанной; ожидание чего-то нового, впечатляюще красивого, чтобы закрыть глаза и представлять, представлять. Свежий воздух, снежинки, летящие в лицо крошечными мотыльками, проверенный годами плейлист и полная сопричастность. Лучшее время суток - раннее утро или часов десять вечера, когда мир вокруг в таком же смятении, как и ты сам. Лучший пейзаж - сосны, ели и березы, глухие чащи и серебристые ручьи. Ничуть не смущают изредка вырисовывающиеся тут и там заправки - маленькие островки цивилизации, рассыпанные по окраине. Горячий кофе в бумажном стаканчике, выпечка, сдобренная кленовым сиропом, липнущим к рукам, и старые музыкальные диски, вероятно, уже никого не ожидающие на этих деревянных и ничем не примечательных полках, оставшиеся там скорее по инерции, по какому-то странному закону необходимости. Перебирать их с осторожностью, желая отыскать что-то, что отзовется в тебе с необыкновенной силой, находить и улыбаться самому себе, будучи удовлетворенным своей находкой. Парочка занятых столов, сонные люди, закутанные в платки и медленно отпивающие ароматный напиток, о чем-то негромко беседующие или спорящие. Степенные дамы, пышущие своей тяжеловесной размеренностью, и молодые люди с солнечными, несмотря на хмурое и не слишком приветливое утро, искорками в серых и зеленых глазах. Бормочущее где-то за стойкой радио, непременно радующее тебя родной речью, обрамленной замысловатым сплетением звуков. А вокруг леса, хвойные тропинки и проносящиеся по пустому шоссе машины, устремляюшиеся куда-то вдаль. Еще сонный, но непозволительно счастливый и воодушевленный, хватаешься за успевшую заскучать в рюкзаке книгу, открываешь на любой странице и в который раз пытаешься разгадать тайну того или иного автора, чье стихотворение или рассказ нашли себе место на этих белых страницах. Книга путешествует с тобой из города в город, иногда попадает в чужие руки, но неизменно возвращается к тебе, все такая же искренняя и в чем-то даже наивная. Ты мечтаешь научиться играть на гитаре, водить машину и однажды собрать всех-всех друзей вместе, чтобы просто провести с ними один единственный незабываемый день, как в воспоминаниях чудесного Брэдбери, который долго ждал своего череда, но наконец дождался и теперь позволяет тебе забывать о реальности. Забывать о повседневности, но при этом неизменно вспоминать о самых простых и важных вещах: равноправии, честности и открытости миру. Ты допиваешь кофе и точно знаешь, что впереди у тебя - словно вырезанный из слоновой кости Санкт-Петербург, несколько часов обволакивающей все внутри музыки и толстый блокнот с ручкой, готовый в очередной раз стерпеть все твои причуды. Ты мечтаешь о совершенно новой жизни, на пороге которой уже находишься, веришь, что жизнь - удивительная штука, которая еще не раз очарует тебя, столкнув с необыкновенными людьми. Ты молод, влюблен во всех сразу, готов прощать людям любые изъяны, попутно превращая их в главные достоинства. Ты счастлив на этой земле, ощущаешь свою бесконечную привязанность к русским краям и точно знаешь, что никогда не сможешь променять природу своей страны на архитектурные излишества, мнимое благополучие и культурное разнообразие любого другого государства. Потому что здесь твой дом, твои корни, твоя ответственность и награда, память и благодарность за все свершенные поступки твоих предков. Здесь Мандельштам и Цветаева, Тургенев и Чехов, Шишкин и Репин. Никогда не возвратившийся на родину Бродский, оставивший после себя целый массив памяти и необычайно глубокого смысла. Здесь веками накопленное богатство души, ничем не прикрытые нежность и отчаяние, совесть и гениальность. Что бы ни происходило с государством, с механизмами его регулирования, ты всегда остаешься гражданином своего отечества, взрастившего бессчетное множество честных и гордых, отзывчивых и выносливых, талантливых и несгибаемых людей. Автобус спешит отправиться в путь, ты застегиваешь куртку, в последний раз оглядывая одну из тысячи автомобильных заправок, включаешь перемешивание композиций в плеере и продолжаешь любоваться дорогой, которая, конечно же, куда-то да ведет.
А все это я к чему? Пока ты не спишь ночами, ругая себя за искалеченный режим, мешки под глазами и отсутствие полезных дел в сетке ежедневника, которого вообще-то у тебя никогда и не было, в душе происходит что-то необычное. Скорее всего не было бы полотна этого текста, взявшегося все из той же глубины души, если бы не эти разговоры по ночам. Сегодня вот поняла, в чем заключается моя главная проблема - в умении, а точнее готовности доверять. Слишком многое таскаешь в себе, не решаясь рассказать об этом кому-либо. Всегда кажется, что не стоит вешать на людей своих тараканов. А потом вдруг выясняется, что кому-то совершенно не в тягость просто выслушать тебя, ну или вычитать, что тоже, знаете ли, очень ценно. Поэтому после сегодняшней ночи как-то необычайно тепло. Простое "доверься" с того конца - и Настю уже понесло. Правда, спасибо.
"Двигаясь без цели под дождём и солнцем, я очутился на перекрёстке
малознакомой части города, где я увидел это. Не знаю почему, но я
как-то уже знал, что будет дальше. Впереди был целый день и было
понимание того, что этот день один их многих в последовательности
называемой жизни. Было ощущение случайности реального и его
малозначительности. Будто-бы я был уже однажды кем-то, кого стоило
бы вспомнить. Мне стоило бы позвонить ей, хотя я понимал, что я так
и не найду подходящих слов. Стоило бы позвонить ей..."